Ксенофонт – жизнь и произведения. Ксенофонт: биография Что из перечисленного было создано ксенофонтом

Стройматериалы
17.03.2024

Ксенофонт (Ξενόφων , ок. 434-359 г.) - греческий историк и философ, сын Грилла, из богатой всаднической семьи в Афинах; с молодых лет сделался последователем Сократа; в 401 г. поступил на службу к Киру младшему. После смерти Кира и вероломного избиения греческих военачальников персами, К. с большой смелостью и уменьем руководил отступлением десяти тысяч греков через вражескую землю. Прибыв к Геллеспонту, он предоставил спасенным соединиться с спартанским войском, ведшим войну за освобождение малоазийских греков, а сам с Агезилаем отправился в Грецию. Осужденный в Афинах за государственную измену, как примкнувший к врагам народа, он подвергся конфискации имущества, но был вознагражден спартанцами, подарившими ему имение близ элидского города Скиллунта. Там он жил в уединении, занимаясь литературными трудами, пока спокойствие его не было нарушено борьбой фиванцев со Спартой. После битвы при Левктрах он, в 370 г., бежал из Скиллунта и с трудом спасся в Коринфе. Отсюда он снова вступил в сношения со своей родиной, тогда соединившейся с лакедемонянами против Фив. Приговор о его изгнании был отменен, но вскоре К. умер. Полный стремления к практической деятельности, он не желал ограничиться кабинетной ученостью и сухими отвлеченностями; но ему недоставало творческой оригинальности и патриотизма. Греки особенно ценили язык его, ясный, точный, определенный, с округленным и прозрачным строем периодов; за изысканность выражений его называли аттической пчелой. Сочинения его, перечисляемые его биографом Диогеном, все дошли до нас. Лучшее из них - «Поход Кира» (Κύρου άνάβασις), где рассказывается неудачная экспедиция Кира Младшего и отступление 10 т. греков; рассказ ведется от третьего лица, и сам К., в своей «Греческой истории» (кн. III, гл. 1, 2), называет автором его Фемистогена Сиракузского: очевидно, он издал это сочинение под псевдонимом. По литературным достоинствам и правдивости, «Анабазис» соперничает с комментариями Цезаря о галльской войне. Дидактический характер носит «Киропедия» (Κύρου παιδεία, «О воспитании Кира»), род тенденциозного исторического романа, выставляющего Кира Старшего образцом хорошего правителя; с исторической точки зрения в нем много фактов передано неверно. По словам Геллия, К. предполагал дать в своей книге противовес платоновской «Политии». «Греческая история» (’Ελληνικά) представляет собой непосредственное продолжение сочинения Фукидида (начинается даже словами: «после же этого»…) и рассказывает события до 362 г. (до битвы при Мантинее). Первые две книги в сухом летописном тоне беспристрастно излагают конец пелопоннесской войны; затем идет уже более живой и явно пристрастный, в спартанском духе, рассказ о событиях до Анталкидова мира, являющийся прославлением политики Агезилая; с книги пятой рассказ снова делается более сухим и беспристрастным. Другие сочинения К.: «Агезилай» - похвальное слово спартанскому царю; «Гиерон» (’Іέρων) - диалог между поэтом Симонидом и тираном сиракузским о преимуществах частного лица перед тираном и о средствах осчастливить государство; знаменитые «Сократовские достопамятности» (’Απομηονεύματα Σωκράτους), рисующие привлекательный, полный жизни образ великого греческого мудреца, тем более важный, что К., неспособный к метафизике, не мог приписать Сократу собственных своих взглядов; «Пир» (Συμπόσιον) - pendant к подобному же сочинению Платона, в котором отвлеченные рассуждения занимают гораздо менее места, сравнительно с внешней обстановкой; проза и будничность его содержания не выдерживают сравнения с гениальным произведением Платона; «О домоводстве» (Οίκονομικός) - диалог между Сократом и Кривотулом о хозяйстве, особенно о земледелии, переведенный Цицероном на латинский язык; «Защита Сократа» (’Απολογία Σωκράτους πρός τούς δικαστάς) - распространение заключительной главы «Достопамятностей», вероятно, принадлежит внуку К.; «Рассуждение о лакедемонском государстве» (Λακεδαιμονίων πολιτεία) - прославление ликурговского строя Спарты. Приписывавшееся К. рассуждение об афинском государстве - олигархический памфлет об афинской демократии, сохранившийся в сильно испорченном виде - на самом деле не принадлежит ему. Бек считает автором его Крития, Мюллер-Штрюбинг - Фриниха. Сочинение «О доходах» (Πόροι ή περί προσόδων) многими учеными считается составленным в середине IV в. и также не принадлежащим К. Практического содержания соч.: «Советы для начальника конницы» (’Ιππαρχικός), «Советы для всадников» (Περί ίππικής) и «Об охоте со псами» (Κυνηγετικός); последнее некоторыми учеными считается подложным. Письма (7) в рукописях К., как доказал еще Бентли, подложны. О значении К. в историографии см. Историография. Рукописи К. не старше XII в.; полные их издания дали J. G. Schneider (Лпц., 1790-1849), Bornemann-Kühner Breitenbach (Гота, 1828), Sauppe (Лпц., 1865). Распространенные тейбнеровские издания отдельных произведений К. рецензированы A. Hug’ом, W. Gilbert’ом, О. Keller’ом и L. Dindorr’ом. Из русских переводчиков лучший Г. Янчевецкий. Пособия G. Sauppe, «Lexicologus Xeuophonteus» (Лпц., 1869); E. Richter, «Xenophon-Studien» (Лпц., 1892); его же, «Kritische Untersuchungen über die Interpolationen in den Schriften Xenophons» (Лпц., 1873); A. Schmidt, «Korkyraeische Studien» (Лпц., 1890). - Для биографии К. см. Krüger, «De Xenophontis vita» («Historisch-philol. Studien», II); F. Ranke, «De Xenophontis vita et scriptis» (Б., 1851); Croiset, «Xénophon, son caractère et son talent» (П., 1873); Roqaette, «De Xenophontis vita» (Кенигсберг, 1884). Из греч. авторов биографию К. дал Диоген Лаэртийский.

На прошедших выходных поставил перед собой боевую задачу- изучить труд античного мыслителя Ксенофонта "Анабасис", что на нашей мове значит "Восхождение".
Данный представитель античной мысли интересен тем, что помимо бытия одним из любимых учеников Сократа (что наводит на мысль об определенном уме), служил в армии и со временем стал довольно таки талантливым полководцем. Это,конечно, в корне разнится с мировоззрением советских и постсоветских интеллигентов, которые считают, что в армии должны служить скорбные умом и прочие унтерменши, а удел мыслителя- лежучи на диване мыслить изо дня в день. Но греки, как становится понятно из данной книги, придерживались мнения полностью противоположного. Даже вышеупомянутый Сократ в армии служил и определенных успехов достиг. Так то...
В книге описан довольно известный период античной истории под названием "греко- персидские войны". На самом деле имеет место быть небольшая неточность- воевали не все греки. Дело было так- 13000 спартанцев из числа "парий" (это, кто не в курсе, такие товарищи, которым по разным причинам в Спарте места не было) нанялись на службу к персидскому князьку Киру. Кир этот был знатной гадиной- мало того, что увел эллинов вглубь континента, чего они категорически не делали, так еще и заставил участвовать в афере по отжиманию трона у действующего царя Персии Артаксеркса. Когда спартанцы сообразили, что их тащут да Майдан непонятно зачем- было уже поздно.
Стоить отметить, что с античными революционерами долго не церемонились- Кира убили в первые же минуты боя, а войско его окружили. Спартанцам предложили для переговоров отрядить своих командиров, что они и сделали. По прибытии на место разборок персы спартанских генералов вырезали без затей, для примера и на устрашение остальным.
Не ожидавшие такого поворота, спартанцы растерялись и после коллективного обдумывания было принято решение назначить новых генералов, среди которых был и Ксенофонт. Генералитет немедленно принял решение прорываться домой, но с юга это сделать было нельзя- везде были персы, поэтому идти пришлось через северные горы. Персы предлагали спартанцам сложить оружие в обмен на помилование, но те прекрасно понимали, наученные горьким опытом, что как только последний меч коснется земли- их вырежут как свиней.
Данный поход широко известен, как "поход десяти тысяч", поскольку до дома дошло ровно столько.
Интерес представляют не только исторические факты, но и небольшие зарисовки военного быта того времени.
Наши издатели постарались максимально интерпретировать текст для понимания современного человека. На мой взгляд, получилось неплохо.

По итогу: Суровое описание войны с участием суровых спартанцев. Любишь правильную военщину- бери, изучай, постигай новое.

Ксенофонт (др.-греч. Ξενοφῶν; около 430 г. до н. э. — не ранее 356 до н. э.) — древнегреческий писатель и историк афинского происхождения, полководец и политический деятель, главное сочинение которого — «Анабасис» — высоко ценилось античными риторами и оказало огромное влияние на греческую и латинскую прозу.

Ксенофонт родился в Афинах около 430 года до н. э., в состоятельной семье, возможно принадлежавшей к сословию всадников. Его детские и юношеские годы протекали в обстановке Пелопоннесской войны, что не помешало ему получить не только военное, но и широкое общее образование. С молодых лет сделался последователем Сократа.

Крушение могущества демократических Афин вследствие проигранной Спарте Пелопоннесской войны в 404 году до н. э. Ксенофонт пережил уже в сознательном возрасте, и во время последовавших затем политических событий он, видимо, поддерживал реакцию. Антидемократические настроения, вероятно, и заставили его покинуть родину в 401 году до н. э. и присоединиться в качестве частного лица к экспедиции Кира Младшего. После смерти Кира и вероломного убийства на переговорах греческих военачальников персами во главе с карийским сатрапом Тиссаферном Ксенофонт в числе шести вновь избранных стратегов руководил арьергардом при отступлении десяти тысяч греков через вражескую землю.

Маршрут отряда 10 тысяч, возглавляемых Ксенофонтом

Вместе с греческими наёмниками Ксенофонт проделал весь поход: наступление на Вавилон, злополучную для них битву при Кунаксе и отступление через Армению к Трапезунту и далее на Запад в Византий, Фракию и Пергам. В Пергаме Ксенофонт, который ещё в Месопотамии был избран одним из стратегов греческого войска, а впоследствии во Фракии фактически состоял его главнокомандующим, передал уцелевших солдат (около 5000 человек) в распоряжение Фиброна — спартанского военачальника, собиравшего войско для ведения войны с сатрапом Фарнабазом. Сам Ксенофонт вместе со спартанским царём Агесилаем II отправился в Грецию.

Осуждённый в Афинах за государственную измену как примкнувший к врагам народа-спартанцам, Ксенофонт подвергся конфискации имущества. Это определило его дальнейшую судьбу. В Малой Азии Ксенофонт сблизился со спартанским царем Агесилаем, вместе с ним переправился в Грецию и служил под его начальством, принимая участие в битвах и походах против врагов Спарты, в том числе и против союзников Афин. Был вознаграждён спартанцами, подарившими ему имение близ элидского города Скиллунта.

Там Ксенофонт жил в уединении, занимаясь литературными трудами, пока спокойствие его не было нарушено борьбою фиванцев со Спартой. После битвы при Левктрах он в 370 году до н. э. бежал из Скиллунта и с трудом спасся в Коринфе. Отсюда он снова вступил в сношения со своею родиной, тогда соединившейся с лакедемонянами против Фив. Приговор о его изгнании был отменён, но вскоре Ксенофонт умер.

И вероломного убийства персами греческих военачальников на переговорах во главе с карийским сатрапом Тиссаферном , Ксенофонт в числе шести вновь избранных стратегов руководил арьергардом при отступлении десяти тысяч греков через вражескую землю.

Сочинения Ксенофонта, перечисляемые его биографом Диогеном , все дошли до нас (для античного писателя случай необычный; в этом видят свидетельство того, какой известностью и неувядающей славой пользовался Ксенофонт как среди современников, так и среди последующих поколений).

  • «Анабасис Кира » (или «Поход Кира» - Κύρου ἀνάβασις ), где рассказывается о неудачной экспедиции Кира Младшего и отступлении 14 000 греков. Рассказ ведётся от третьего лица, одним из персонажей является сам Ксенофонт. Очевидно, он издал это своё сочинение под псевдонимом (в «Греческой истории» (кн. III, гл. 1, 2) Ксенофонт называет автором «Анабазиса» некоего Фемистогена Сиракузского). По литературным достоинствам и правдивости «Анабазис» соперничает с комментариями Цезаря о галльской войне .
  • «Греческая история» охватывает период с 411 года до битвы при Мантинее в 362 году, то есть богатую событиями эпоху последнего этапа Пелопоннесской войны , установления гегемонии Спарты и постепенного заката её могущества. Сочинение написано в ярко выраженном проспартанском духе, охватывая период Пелопоннесской войны после окончания «Истории» Фукидида до заката гегемонии Фив.
  • Дидактический характер носит «Киропедия » (Κύρου παιδεία , «О воспитании Кира»), род тенденциозного исторического романа, выставляющего Кира Старшего образцом хорошего правителя; с исторической точки зрения в нём много фактов передано неверно. Ксенофонт вольно распоряжался историческим материалом. Например, у Ксенофонта Кир мирным путём овладевает Мидийским царством , тогда как на самом деле это было результатом упорной вооружённой борьбы. Кир получает Мидию в качестве приданого за дочерью Киаксара , в то время как в действительности он завоевал это царство у Астиага , который был сыном Киаксара. Главный противник мидян и персов упорно именуется в романе Ассирией или - что здесь одно и то же - Сирией, между тем как на самом деле речь должна была идти о Нововавилонском царстве . Упоминается о завоевании Киром Египта , тогда как в действительности эта страна была покорена уже сыном Кира Камбисом . Наконец, Ксенофонт даёт возможность своему герою умереть от старости на своём ложе, в окружении друзей, между тем как исторический Кир погиб в битве с врагами.

Кроме исторических книг, написал также ряд философских . Будучи учеником Сократа , стремился в популярной форме дать представление о его личности и учении.

  • После него остались также «Воспоминания о Сократе » (Ἀπομηονεύματα Σωκράτους ) и «Апология Сократа » (Ἀπολογία Σωκράτους πρός τούς δικαστάς ), в которых учение Сократа излагается в плане применения его к обыденной жизни. В этих произведениях Сократу как человеку уделяется значительно больше места, чем его философии. Диалог псевдосократического стиля «Пир» Псевдоксенофонта, приписываемый Ксенофонту рядом римских авторов, Ксенофонту явно не принадлежит, поскольку ни в одном другом его сочинении нет и упоминания о нетрадиционной сексуальной ориентации, за что наказывали все спартанские и некоторые афинские законы.
  • В число этих т. н. «Сократических сочинений» входит и весьма интересный трактат «Домострой » (другой перевод - «Экономика»). Он написан в форме диалога между Сократом и богатым афинянином Критобулом и посвящён изложению идей Сократа о правильном управлении домашним хозяйством. Фактически, это первое в истории сочинение по экономике. Отдельные места «Домостроя» способны и по сей день вызвать интерес экономиста.

Ксенофонт в своем сочинении «О доходах» (с. IV) предлагал афинскому государству создать в конечном итоге гигантское по тем временам предприятие по разработке лаврийских серебряных рудников и повести его так, чтобы обеспечить благосостояние всего афинского гражданства .

Список работ

Произведения Ксенофонта, из перечисленных Диогеном Лаэртским (2 в. н. э.) сохранились практически полностью. Их обычно делят на несколько типов

  • Исторические
  • Философские (Сократические произведения и диалог «Гиерон»)
  • Эссе
    • «Афинская полития» (spuria; анонимное сочинение, Ксенофонту не принадлежит, включена в корпус его сочинений по ошибке ещё в древности)
    • «О коннице»
    • «Охота»

Память

  • Ксенофонт . Греческая история. / Пер., вступ. ст. и комм. С. Я. Лурье. Л.: Соцэкгиз, . 379 стр. 10250 экз.
    • 2-е изд. Под ред. Р. В. Светлова. (Серия «Античная библиотека». Раздел «Античная литература»). СПб.: Алетейя. 1993. 448 стр. 2000 экз.
  • Ксенофонта философа и полководца славного История о Старшем Кире, основателе персидской монархии, с лат. на российской язык переведена при Имп. Академии наук. СПб., 1759. 518 стр. 1325 экз.
    • 2-е изд. СПб., 1788.
  • Ксенофонт. Киропедия. / Пер., ст. и прим. В. Г. Боруховича и Э. Д. Фролова. Отв. ред. С. Л. Утченко. (Серия «Литературные памятники»). М.: Наука. . 336 стр. 50000 экз. (включая «Агесилай» на с. 218-239)
    • переизд.: М.: Ладомир-Наука. 1993.

Малые сочинения (переводы Янчевецкого см. выше, новые переводы):

  • Ксенофонт . О доходах. / Пер. Э. Д. Фролова. // Хрестоматия по истории древней Греции. М., 1964. С. 343-357.
  • Ксенофонт. О верховой езде. / Пер., вступ. ст. и комм. В. В. Понарядова. Сыктывкар, 2005. 80 стр. 300 экз.
  • Гиерон, или Слово о тирании. / Пер. А. А. Россиуса. // Лео Штраус. О тирании. СПб., 2006. С. 39-62.
  • Псевдо-Ксенофонт . Афинская полития. // Античная демократия в свидетельствах современников. М., 1996.

Английские :

  • В «Loeb classical library » все сочинения изданы в 7 томах:
    • Тома I-II. № 88-89. Элленика.
    • Том III. № 90. Анабасис.
    • Том IV. № 168. Воспоминания, домострой (Экономик), Пир, Апология.
    • Тома V-VI. № 51-52. Киропедия.
    • Том VII. № 183. Гиерон. Агесилай. Лакедемонская полития. О доходах (Ways and Means). Начальник конницы. О верховой езде. Об охоте. Афинская полития.

Французские : В серии «Collection Budé » изданы:

  • «Анабасис» в 2 т.
  • «История Греции» в 2 т.
  • «Киропедия» в 3 т.
  • Xénophon . De l’art équestre. Texte établi et traduit par E. Delebecque. 3e tirage 2002. 183 p.
  • Xénophon . L’Art de la Chasse. Texte établi et traduit par E. Delebecque. 2e tirage 2003. 207 p. ISBN 978-2-251-00343-6
  • Xénophon . Le Commandant de la Cavalerie. Texte établi et traduit par E. Delebecque. 2e tirage 2003. 141 p. ISBN 978-2-251-00344-3
  • Xénophon . Économique. Texte établi et traduit par P. Chantraine. 4e tirage 2003. 205 p. ISBN 978-2-251-00338-2
  • Xénophon . Le Banquet - Apologie de Socrate. Texte établi et traduit par F. Ollier. 6e tirage 2009. 173 p. ISBN 978-2-251-00334-4
  • Xénophon . Mémorables. Tome I: Introduction générale. Livre I. Texte établi par M. Bandini et traduit par L.-A. Dorion. 3e tirage 2000. CCCXXXII, 214 p. ISBN 978-2-251-00482-2

Исследования

Более подробное изложение биографии Ксенофонта, а также общую оценку его литературной деятельности можно найти в статьях С. И. Соболевского, приложенных к его переводу сократических сочинений Ксенофонта (Academia, 1935).

См. также:

  • Энциклопедический словарь Брокгаузъ и Ефрона. Том XVIA Кояловичъ-Кулонъ С.-Петербург. Типо-литография И. А. Ефрона, Прачешный пер., № 6. 1895 с. 907-908
  • Krüger, «De Xenophontis vita» («Historisch-philol. Studien», II);
  • F. Ranke, «De Xenophontis vita et scriptis» (Б., 1851);
  • Croiset, «Xénophon, son caractère et son talent» (П., 1873);
  • Roqaette, «De Xenophontis vita» (Кенигсберг, 1884);
  • С. И. Радциг . История древнегреческой литературы. М.-Л., 1940, стр. 261.
  • И. М. Тронский . История античной литературы. Л., 1946, стр. 174-175, 182.
  • Из греч. авторов биографию Ксенофонта написал Диоген Лаэртский .

Ссылки

Ксенофонт в Викицитатнике
  • by Xenophon
  • , Ксенофонт
  • в библиотеке Максима Мошкова
  • , Книга 2.6, биография по Диогену Лаэртскому
  • ( (недоступная ссылка с 12-05-2013 (2327 дней)) ) - Выпуск программы In Our Time на BBC Radio 4 от 26 мая 2011

Примечания

Произведения Ксенофонта

Исторические

Философские
Эссе

Отрывок, характеризующий Ксенофонт

Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д"Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c"est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d"honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu"est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s"excuse – s"accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..

Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d"hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l"en prevenir. Je l"ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d"etre bien attentif sur l"endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l"ennemi. Il est indispensable qu"il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.

Ксенофонт/Ksenophont

Ксенофонт - ученик Сократа, писатель, историк и профессиональный военный. Автор «Воспоминаний о Сократе» и других сократических сочинений, - основного источника сведений о жизни и учении Сократа, наряду с диалогами Платона. Из того, что написал Ксенофонт, почти все дошло до потомков (правда, некоторые историки считают, что часть сочинений приписывается ему ошибочно). Ксенофонт был очень разносторонним человеком.

Наиболее знамениты следующие литературные произведения Ксенофонта, ставшие классикой греческой прозы: «Апология Сократа», «Пир», «Домострой», «Воспитание Кира», «Анабасис», «История Греции» (замыслена как продолжение истории Фукидида, в ней описаны события с 411 года до 362, года битвы при Мантинее), «Похвальное слово Агесилаю», «Гиерон, или Жизнь тирана» (философский диалог, персонажами которого выведены сицилийский тиран Гиерон и поэт Симонид Кеосский) и др.

Как писателя, Ксенофонта очень ценили в древности. Цицерон говорил, что «его речь слаще меда, а голосом его говорят Музы», и до сих пор по его произведениям изучают классическую греческую прозу.

Ксенофонт не сразу нашел признание. Лишь в III в. до н.э. его произведения стали образцом для авторов, пишущих о воспитании владык. Знакомство с сочинениями Ксенофонта мы наблюдаем у многих римских и христианских писателей вплоть до IV в. н.э. Популярный в Греции периода Империи как образец аттического диалекта, он сделался школьным автором.

Ксенофонт - жизнь и произведения

Ксенофо́нт (ок. 434 до н. э. — 359 до н. э.) — древнегреческий писатель, историк, афинский полководец и политический деятель, частично изложил свою автобиографию в книге Ксенофонт, «Анабазис».

Родился он в Афинах около 430 до н. э., в состоятельной семье, возможно принадлежавшей к сословию всадников.

Его детские и юношеские годы протекали в обстановке Пелопоннесской войны что не помешало ему получить не только военное, но и широкое общее образование. Его учителем был Сократ. Однако философские идеи того времени, в том числе и учение Сократа, оказали на него лишь небольшое влияние. Мировоззрение Ксенофонта осталось традиционным мировоззрением той социальной среды, к которой он принадлежал по рождению. Это особенно ярко сказалось в его религиозных взглядах, для которых характерна вера в непосредственное вмешательство богов в людские дела, вера во всевозможные знамения, посредством которых боги сообщают смертным свою волю. Этические взгляды Ксенофонта, не возвышаются над прописной моралью, а политические его симпатии всецело на стороне спартанского аристократического государственного устройства.

Крушение могущества демократических Афин в 404 г. Ксенофонт пережил уже в сознательном возрасте, и во время последующих за тем политических событий он, видимо, поддерживал реакцию. Антидемократические настроения, вероятно, и заставили его покинуть родину в 401 г. и присоединиться в качестве частного лица к экспедиции Кира.

Вместе с греческими наемниками Кира он проделал весь поход: наступление на Вавилон, битву при Кунаксе и отступление через Армению к Трапезунту и далее на Запад в Византий, Фракию и Пергам. В Пергаме Ксенофонт, который еще в Месопотамии был избран одним из стратегов греческого войска, а впоследствии во Фракии фактически состоял его главнокомандующим, передал уцелевших солдат (около 5000 человек) в распоряжение Фиброна — спартанского военачальника, собиравшего войско для ведения войны с сатрапом Фарнабазом, причем Ксенофонт, по-видимому, сохранил начальство над своим отрядом.

Переход под начало спартанцев послужил причиной для изгнания Ксенофонта из пределов его родины, что, в свою очередь, определило всю его дальнейшую судьбу. В Малой Азии Ксенофонт сблизился со спартанским царем Агесилаем, вместе с ним переправился в Грецию и служил под его начальством, принимая участие в битвах и походах против врагов Спарты, в том числе и против Афин. В конце 80-х годов он отошел от общественных дел, поселившись в отведенном ему спартанцами имении в Скиллунте близ Олимпии. Здесь он прожил десять лет, занимаясь сельским хозяйством, охотой и литературой. К этому времени относится и написание «Анабасиса». Примирение с родным городом произошло лишь в конце жизни Ксенофонта. Когда разгорелась война между Спартой и Фивами, Афины оказались в союзе со Спартой и Ксенофонт получил амнистию. Но о возвращении его на родину и о дате его смерти никаких сведений нет.

Сочинения его, перечисляемые его биографом Диогеном, все дошли до нас. Лучшее из них — «Анабазис» (или «Поход Кира»), где рассказывается неудачная экспедиция Кира Младшего и отступление 10 т. греков; рассказ ведется от третьего лица, и сам Ксенофонт, в своей «Греческой истории» называет автором его Фемистогена Сиракузского: очевидно, он издал это сочинение под псевдонимом. По литературным достоинствам и правдивости, «Анабазис» соперничает с комментариями Цезаря о галльской войне.

Кроме исторических книг, написал также ряд философских. Будучи учеником Сократа, стремился в популярной форме дать представление о его личности и учении.

После него остались также «Воспоминания о Сократе» , «Апология Сократа» , «Пир» в которых учение Сократа излагается в плане применения его к обыденной жизни. В этих произведениях Сократу как человеку уделяется значительно больше места, чем его философии.

В число этих так называемых «Сократическаих сочинений» входит и весьма интересный трактат «Домострой» (другой, не менее точный перевод - «Экономика»). Он написан в форме диалога между Сократом и богатым афинянином Критобулом и посвящен изложению идей Сократа о правильном управлении домашним хозяйством. Фактически, это первое в истории сочинение по экономике. Отдельные места «Домостроя» способны и по сей день вызвать интерес экономиста.